Великая Отечественная:
взгляд из XXI века

— Работал я тогда секретарем исполкома у нас в районе, — начал я не спеша. — Районным ветеринарным врачом был пожилой, рыхлый толстяк Леонтьев Тимофей Васильевич. Вот наш Киреев очень похож на Леонтьева. Если бы их поставить рядышком, это по внешнему сходству и характеру — родные братья.

Однажды в базарный день ко мне приходит отец и велит мне быть через час на ветеринарном пункте: «У доктора переводчиком будешь». Сказав это, он ушел.

Я пришел на ветпункт. Там было много казахов. Кто привел больного коня, кто корову, кто верблюда. А двор у Леонтьева был большой. Он в халате стоит посредине двора и принимает по очереди животных. Что-то объясняет казаху жестами, а его помощник, тоже не знающий казахского языка, выдает лекарство и тут же смазывает животному рану. С одним казахом доктор никак не мог толком объясниться и только беспомощно разводил руками. Тут я не выдержал и взялся переводить.

В это время отец привел во двор нашего гнедого мерина. Этот конь был любимцем отца — сухопарый, тонконогий, с длинной шеей, маленькой головой. Казахи, ожидавшие очереди, расступились перед отцом, почитая его преклонный возраст. Ветеринару, видимо, не понравилась эта внеочередность. Конь хромал на заднюю левую ногу. Почему-то стянулись, как я заметил, сухожилия. Доктор осмотрел коня, махнул рукой: «Твой конь пропал». Отец стал упрашивать доктора еще раз внимательно осмотреть коня и полез в карман за деньгами. Ветеринар рассердился и, обращаясь ко мне, сказал: «Скажи этому ахмаку , чтобы он своего коня на махан пустил». Отец смутился и, не проронив ни слова, увел коня. Я так растерялся, что опомнился только тогда, когда отец был уже на той стороне улицы.

Прошло два месяца. Опять в базарный день зашел ко мне один из наших аульных джигитов и передал мне просьбу отца быть на ветеринарном пункте. Сгорая от стыда за прошлый конфликт, я пошел на ветпункт. Опять было много народу с животными.

Вдруг во двор на полном галопе въехал на гневом отец, прогарцевал вокруг Леонтьева, дал свечу. Леонтьев остановил прием. Все засмотрелись. Отец взглядом нашел меня. Он снова прогарцевал перед носом доктора, резко осадил коня и, указывая концом плетки на Леонтьева крикнул:

— Эй, переводчик, скажи этому дураку, что его самого надо пускать на махан.

Потом повернул коня, перескочил через коновязь — и ускакал. Я ушел на службу.

Часа через два ко мне зашел Леонтьев.

— Где ваш отец? — спросил он меня и смущенно добавил: — Я перед ним виноват, хочу перед стариком извиниться. Помогите, пожалуйста.

Отца нашли на базаре. Он сидел в чайхане в компании стариков. Отец не хотел принять извинительное приглашение доктора на чашку чая, но сверстники уговорили его и притащили к доктору. Леонтьев принес извинения по всем правилам. На террасе был накрыт стол, шипел самовар. Я сидел за столом в качестве переводчика и впервые в моей жизни ел вкусные беляши.

— Да, интересно. Старик был принципиальный, и доктор тоже хороший человек, — сказал Рахимов. — А беляши еще лучше, — рассмеялся он.